Япония глазами русского барина или "Фрегат "Паллада"
Чего только не пишут о Японии, чего только о ней не писали. Особенно в те времена, когда она была, как точно выразился русский классик, "запертым ларцом с потерянным ключом". В общем, мы тут делали на работе выставку типа Япония глазами русских писателей 19 века. А конкретно: Ивана Гончарова, которого все знают по трем его романам на "о" ("Обломов", "Обыкновенная история", "Обрыв") и Всеволода Крестовского, знакомого обывателю по сериалу "Петербургские тайны", оно же роман "Петербургские трущобы". Книга Крестовского "В дальних водах и странах", один из томов которой посвящен Японии, интересна только узкому специалисту. Автор совершенное устраняется и разглядывает Японию чуть ли не в микроскоп. Не мудрено. Страна только открылась и начала являть европейцам свои чудеса. Крестовский - влюбленный исследователь, восторженный культуролог, восхищенный филолог, наблюдательный социолог, взыскательный историк. Один разом во всех лицах. Очень подробно, очень узко-специально. Впрочем, мы насладились) "Фрегат "Паллада" Ивана Гончарова - чудо чудесное. Это просто-таки блистательный анекдот истории русско-японских отношений, мучительно-выматывающая борьба на голландском кто кого перехитрит, переубедит, перетормозит. Гончаров - русский барин и сноб, с удивлением взирающий на странных "туземцев", которые ни за что и ни в какую не желают принимать чудеса цивилизованного европейского мира, и хотя писатель разглядывал Японцев только в подзорную трубу, он тем не менее делал порой точные выводы. И ведь чем больше Японии узнаешь, тем больше думаешь: а ведь прав был, стервец! Мне все чаще хочется его цитировать. Но сперва немного истории и пересказа в айиной интерпретации. Во второй половине 19 века Япония была лакомым куском для многих европейских стран, ищущих новые рынки. Одновременно к ней и Россия и США направили свои эскадры. это и заставило Ивана Гончарова покинуть належанный диван и отправиться черт знает насколько и черт знает куда, ибо назначили его секретарем к адмиралу Путятину, командующего русскими кораблями. Цель путешествия была - заключить задружиться с закрытой Японией, подписать договоры о дружбе и сотрудничестве. Через 10 месяцев русская эскадра достигла долгожданных берегов и тут все и началось. Японцы дружить и знакомиться не желали, за любой мелочью отправляли писать письма в Эдо, примерно так: -Дайте нам пресной воды -Надо писать в Эдо. а ответ не может придти скоро... -Дайте нам хотя бы еды. -Надо писать в Эдо... -Мы хотим встретиться с губернатором -Надо писать в Эдо... Но каждый день посылали своих чиновников на русские корабли, иногда по два-три раза в день. Те прибывали одни. с друзьями. с друзьями своих друзей, с друзьями друзей своих друзей, в итоге все Нагасаки перебывало на борту "Паллады". Разглядывали пушки, матросов, офицеров, бесконечно пили чай с русскими сладостями. Сходить на берег иноземцам было запрещено под стразом смертной казни, поэтому за полгода топтания возле японских берегов наши были в самом Нагасаки только три раза - ужинали у губернатора, когда ответ из Эдо наконец пришел. Японцы мотали русским нервы, вытягивали кишки и изводили своей бюрократией. Но наши были упорны и упрямы. В это же время американцы, такие американцы - минуя Нагасаки, прошли прямо к Эдо и развернули на столицу борта с пушками и сказали: ща пальнем! Японцы быстро им все подписали - без всяких проволочек и "осадного сидения". Итак любимые цитаты))) Жирным - то,что лично мне очччч нравится. Я умиляюсь прямо на эгоистическое самомнение Гончарова и искреннейшее убеждение в собственном превосходстве)))))
читать дальше Вот достигается наконец цель десятимесячного плавания, трудов. Вот этот запертой ларец, с потерянным ключом, страна, в которую заглядывали до сих пор с тщетными усилиями склонить, и золотом, и оружием, и хитрой политикой, на знакомство. Вот многочисленная кучка человеческого семейства, которая ловко убегает от ферулы цивилизации, осмеливаясь жить своим умом, своими уставами, которая упрямо отвергает дружбу, религию и торговлю чужеземцев, смеется над нашими попытками просветить ее и внутренние, произвольные законы своего муравейника противоставит и естественному, и народному, и всяким европейским правам, и всякой неправде...
Они знают только голландский язык и употребляются для сношений с голландцами, которые, сидя тут по целым годам, могли бы, конечно, и сами выучиться по-японски. Но кто станет учить их? Это запрещено под смертною казнью. По-китайски японцы знают все, как мы по-французски, как шведы по-немецки, как ученые по-латыне. Пишут и по-японски, и по-китайски, но только произносят китайские письмена по-своему. Вообще всё: язык, вера их, обычаи, одежда, культура и воспитание - всё пришло к ним от китайцев...
Я наконец ушел и лег спать, но долго еще мерещились мне женоподобные приседающие японцы, их косы, кофты, и во сне преследовал долетавший до ушей крик "Оссильян, оссильян!"...
Подали, по обыкновению, чаю, потом всё сладкое, до которого японцы большие охотники, пирожков, еще не помню чего, вино, наливку и конфекты. Японцы всматривались во всё, пробовали всего понемножку и завертывали в бумажку то конфекту, то кусочек торта, а Льода прибавил к этому и варенья и всё спрятал в свою обширную кладовую, то есть за пазуху: "детям", - сказал он нам. Не думайте, чтоб в понятиях, словах, манерах японца (за исключением разве сморканья в бумажки да прятанья конфект; но вспомните, как сморкаются две трети русского народа и как недавно барыни наши бросили ридикюли, которые наполнялись конфектами на чужих обедах и вечерах) было что-нибудь дикое, странное, поражающее европейца. Ровно ничего: только костюм да действительно нелепая прическа бросаются в глаза. Во всем прочем это народ, если не сравнивать с европейцами, довольно развитой, развязный, приятный в обращении и до крайности занимательный своеобразностью воспитания....
Всё занимало их, и в этом любопытстве было много наивного, детского, хотя японцы и удерживались слишком обнаруживаться...
Промахнувшись раз, японцы стали слишком осторожны: адмирал сказал, что, в ожидании ответа из Едо об отведении нам места, надо свезти пока на пустой, лежащий близ нас, камень хронометры для поверки. Об этом вскользь сказали японцам: что же они? на другой день на камне воткнули дерево, чтоб сделать камень похожим на берег, на который мы обещали не съезжать. Фарсёры!..
Не подумайте, чтоб там поразила нас какая-нибудь нелепая пестрота, от которой глазам больно, груды ярких тканей, драгоценных камней, ковров, арабески - всё, что называют восточною роскошью, - нет, этого ничего не было. Напротив, всё просто, скромно, даже бедно, но всё странно, ново: что шаг, то небывалое для нас...
Еще 5, 6 и 7 сентября ежедневно ездили к нам гокейнсы договариваться о церемониале нашего посещения. Вы там в Европе хлопочете в эту минуту о том, быть или не быть, а мы целые дни бились над вопросами: сидеть или не сидеть, стоять или не стоять, потом как и на чем сидеть и т. п. Японцы предложили сидеть по-своему, на полу, на пятках. Станьте на колени и потом сядьте на пятки - вот это и значит сидеть по-японски. Попробуйте, увидите, как ловко: пяти минут не просидите, а японцы сидят по нескольку часов. Мы объявили, что не умеем так сидеть; а вот не хочет ли губернатор сидеть по-нашему, на креслах? Но японцы тоже не умеют сидеть по-нашему, а кажется, чего проще? С непривычки у них затекают ноги. Припомните, как угощали друг друга Журавль и Лисица, - это буквально одно и то же... У нас стали думать, чем бы оказать им внимание, чтоб смягчить отказы, и придумали сшить легкие полотняные или коленкоровые башмаки, чтоб надеть их, сверх сапог, входя в японские комнаты. Это восточный обычай скидать обувь: и японцам, конечно, должно понравиться, что мы не хотим топтать их пола, на котором они едят, пьют и лежат. Пошла суматоха: надо было в сутки сшить, разумеется на живую нитку, башмаки. Всех заняли, кто только умел держать в руках иглу...
Мы с любопытством смотрели на великолепные берега пролива, мимо которых ехали. Я опять не мог защититься от досады, глядя на места, где природа сделала с своей стороны всё, чтоб дать человеку случай приложить и свою творческую руку и наделать чудес, и где человек ничего не сделал. Вон тот холм, как он ни зелен, ни приютен, но ему чего-то недостает: он должен бы быть увенчан белой колоннадой с портиком или виллой с балконами на все стороны, с парком, с бегущими по отлогостям тропинками. А там, в рытвине, хорошо бы устроить спуск и дорогу к морю да пристань, у которой шипели бы пароходы и гомозились люди. Тут, на высокой горе, стоять бы монастырю с башнями, куполами и золотым, далеко сияющим из-за кедров, крестом. Здесь бы хорошо быть складочным магазинам, перед которыми теснились бы суда с лесом мачт...
Все они отличаются чистотой и опрятностью, как в своей собственной персоне, так и в платье. Как бы в этой густой косе не присутствовать разным запахам, на этих халатах не быть пятнам? Нет ничего. Не говорю уже о чиновниках: те и опрятно и со вкусом одеты; но взглянешь и на нищего, видишь наготу или разорванный халат, а пятен, грязи нет. Тогда как у китайцев, например, чего не натерпишься, стоя в толпе! Один запах сандального дерева чего стоит! от дыхания, напитанного чесноком, кажется, муха умрет на лету. От японцев никакого запаха. Глядишь на голову: через косу сквозит бритый, но чистый череп; голые руки далеко видны в широком рукаве: смуглы, правда, но все-таки чисты. Манеры у них приличны; в обращении они вежливы - словом, всем бы порядочные люди, да нельзя с ними дела иметь: медлят, хитрят, обманывают, а потом откажут. Бить их жаль. Они такой порядок устроили у себя, что если б и захотели не отказать или вообще сделать что-нибудь такое, чего не было прежде, даже и хорошее, так не могут, по крайней мере добровольно. Например: вот они решили, лет двести с лишком назад, что европейцы вредны и что с ними никакого дела иметь нельзя, и теперь сами не могут изменить этого. А, уж конечно, они убедились, особенно в новое время, что если б пустить иностранцев, так от них многому бы можно научиться: жить получше, быть посведущее во всем, сильнее, богаче...
В глубине зал сидели, в несколько рядов, тесной кучей, на пятках человеческие фигуры в богатых платьях, с комическою важностью. Ни бровь, ни глаз не шевелились. Не слышно и не видно было, дышат ли, мигают ли эти фигуры, живые ли они, наконец? И сколько их! Вот целые ряды в большой комнате; вот две массивные фигуры седых стариков посажены в маленьком проходе, как фарфоровые куклы; далее тянутся опять длинные шеренги. Тут и молодые и старые с густыми и жиденькими косичками, похожими на крысий хвост. Какие лица, какие выражения на них! Ни одна фигура не смотрит на нас, не следит с жадным любопытством за нами, а ведь этого ничего не было у них сорок лет, и почти никто из них не видал других людей, кроме подобных себе. Между тем все они уставили глаза в стену или в пол и, кажется, побились об заклад о том, кто сделает лицо глупее. Все, более или менее, успели в этом; многие, конечно, неумышленно...
Впрочем, в их уважении к старшим я не заметил страха или подобострастия: это делается у них как-то проще, искреннее, с теплотой, почти, можно сказать, с любовью, и оттого это не неприятно видеть. Что касается до лежанья на полу, до неподвижности и комической важности, какую сохраняют они в торжественных случаях, то, вероятно, это если не комедия, то балет в восточном вкусе, во всяком случае спектакль, представленный для нас. Должно быть, и японцы в другое время не сидят точно одурелые или как фигуры воскового кабинета, не делают таких глупых лиц и не валяются по полу, а обходятся между собою проще и искреннее, как и мы не таскаем же между собой везде караул и музыку. Так думалось мне, и мало ли что думалось!..
Обычай сидеть на пятках происходит у них будто бы, как я читал где-то, оттого, что восточные народы считают неприличным показывать ноги, особенно перед высшими лицами. Не думаю: по крайней мере, сидя на наших стульях, они без церемонии выказывают голые ноги выше, нежели нужно, и нисколько этим не смущаются. Пусть они не считают нас за старших, но они воздерживались бы от этого по привычке, если б она у них была. Вся разница в восточной манере сидеть от нашей произошла, кажется, от простой и самой естественной причины. В Европе нежарко: мы ищем света и строим домы с большими окнами, сидим на возвышениях, чтоб быть ближе к свету; нам нужны стулья и столы. В Азии, напротив, прячутся от солнца: от этого окошек почти нет. Зачем же им в полупотемках громоздиться на каких-то хитро придуманных подставках, когда сама природа указывает возможность сесть там, где стоишь?..
Я видел наконец японских дам: те же юбки, как и у мужчин, закрывающие горло кофты, только не бритая голова, и у тех, которые попорядочнее, сзади булавка поддерживает косу. Все они смуглянки, и куда нехороши собой! Говорят, они нескромно ведут себя - не знаю, не видал и не хочу чернить репутации японских женщин. Их нынче много ездит около фрегата: всё некрасивые, чернозубые; большею частью смотрят смело и смеются; а те из них, которые получше собой и понаряднее одеты, прикрываются веером...
Теперь мы видим, что Нагасаки просто западня, в которую заманивают иностранцев, чтоб водить и обманывать. От столицы далеко, переговоры наскучат, гости утомятся и уйдут - вот ваша цель! Но об этом узнает вся Европа; и ни одно судно не пойдет сюда, а в Едо - будьте уверены". Кичибе опять передал и опять начал свое: "Из Едо... не получено - хо-хо-хо!... никакого..." Хоть кого из терпения выведут!
21-го приехали Ойе-Саброски с Кичибе и Эйноске. Они объявили, что наконец получен ответ из Едо! Grande nouvelle! Мы обрадовались. "Что такое? как? в чем дело?" - посыпались вопросы. Мы с нетерпением ожидали, что позовут нас в Едо или скажут то, другое... Но вот Кичибе потянул в себя воздух, улыбнулся самою сладчайшею из своих улыбок - дурной признак! "Из Едо, - начал он давиться и кряхтеть, - прислан ответ". - "Ну?" - "Что письма ваши прибыли туда... благополучно", - выговорил он наконец, обливаясь потом, как будто дотащил воз до места. "Ну?" - "Что... прибыли... благополучно!.." - повторил он. "Слышали. Еще что?" - "Еще... только и есть!" - "Это не ответ", - заметили им. Они начали оправдываться, что они не виноваты и т. п,..
Не думайте, чтобы храм был в самом деле храм, по нашим понятиям, в архитектурном отношении что-нибудь господствующее не только над окрестностью, но и над домами, - нет, это, по-нашему, изба, побольше других, с несколько возвышенною кровлею, или какая-нибудь посеревшая от времени большая беседка в старом заглохшем саду...
Верного вывода сделать нельзя с этим младенческим, отсталым, но лукавым народом.
Кажется, недалеко время, когда опять проникнет сюда слово Божие и водрузится крест, но так, что уже никакие силы не исторгнут его. Когда-то? Не даст ли Бог нам сделать хотя первый и робкий шаг к тому? Хлопот будет немало с здешним прави тельством - так прочна (правительственная) система отчуждения от целого мира!..
Всё бы еще ничего; но у третьего полномочного, у обоих губернаторов и еще у одного чиновника шелковые панталоны продолжались на аршин далее ног. Губернаторы едва шли, с трудом поднимая ноги. Эта одежда присвоена какому-то чину или должности. Вообще весь этот костюм был самый парадный, как наши полные мундиры. Глядя на фигуру стоящего в полной форме японца, с несколько поникшей головой, в этой мантии, с коробочкой на лбу и в бесконечных панталонах, поневоле подумаешь, что какой-нибудь проказник когда-то задал себе задачу одеть человека как можно неудобнее, чтоб ему нельзя было не только ходить и бегать, но даже шевелиться. Японцы так и одеты: шевелиться в этой одежде мудрено. Она выдумана затем, чтоб сидеть и важничать в ней.
Тут были также синие, фарфоровые обыкновенные чашки, всё с кушаньем, и еще небольшие, с соей. Ко всему этому поданы были две палочки. "Ну, это значит быть без обеда", - думал я, поглядывая на две гладкие, белые, совсем тупые спицы, которыми нельзя взять ни твердого, ни мягкого кушанья. Как же и чем есть? На соседа моего Унковского, видно, нашло такое же раздумье, а может быть, заговорил и голод, только он взял обе палочки и грустно разглядывал их. Полномочные рассмеялись и наконец решили приняться за обед. В это время вошли опять слуги, и каждый нес на подносе серебряную ложку и вилку для нас. "В доказательство того, что всё поданное употребляется в пищу, - сказал старик, - мы начнем первые. Не угодно ли открыть чашки и кушать, что кому понравится?" "Ну-ка, что в этой чашке?" - шепнул я соседу, открывая чашку: рис вареный, без соли. Соли нет, не видать, и хлеба тоже нет. Я подержал чашку с рисом в руках и поставил на свое место. "Вот в этой что?" - думал я, открывая другую чашку: в ней была какая-то темная похлебка; я взял ложку и попробовал - вкусно, вроде наших бураков, и коренья есть. "Мы употребляем рис при всяком блюде, - заметил второй полномочный, - не угодно ли кому-нибудь переменить, если поданный уже простыл?" Мы между тем переходили от чашки к чашке, изредка перекидываясь друг с другом словом. "Попробуйте, - говорил мне вполголоса Посьет, - как хорош винегрет из раков в синей чашке. Раки посыпаны тертой рыбой или икрой; там зелень, еще что-то". - "Я ее всю съел, - отвечал я, - а вы пробовали сырую рыбу?"-"Нет, где она?"- "Да вот нарезана длинными тесьмами..." - "Ах! неужели это сырая рыба? а я почти половину съел!" - говорил он с гримасой. В другой чашке была похлебка с рыбой, вроде нашей селянки. Я открыл, не помню, пятую или шестую чашку: в ней кусочек рыбы плавал в чистом совершенно и светлом бульоне, как горячая вода. Я думал, что это уха, и проглотил ложки четыре, но мне показалось невкусно. Это действительно была горячая вода – и больше ничего. Сосед мой старался есть палочками и возбуждал, да и мы все тоже, не одну улыбку окружавших нас японцев. Не раз многие закрывали рот рукавом, глядя, как недоверчиво и пытливо мы вглядываемся в кушанья и как сначала осторожно пробуем их. Но я с третьей чашки перестал пробовать и съел остальное без всякого анализа, и всё одной и той же ложкой, прибегая часто к рису, за недостатком хлеба. Помню, что была жареная рыба, вареные устрицы, а может быть и моллюск какой-нибудь, похожий вкусом на устрицу. О. А. Гошкевич сказывал, что тут были трепанги; я ел что-то черное, хрупкое и слизистое, но не знаю что. Попадалось мне что-то сладкое, груша кажется, облитая красным, сладким соусом, потом хрустело на зубах соленое и моченое: соленое - редька, заменяющая японцам соль. В синей фарфоровой чашке натискано было какое-то тесто, отзывавшееся яичницей, тут же вареная морковь. Потом в горячей воде плавало крылышко утки с вареной зеленью. Сзади всех подставок поставлена была особо еще одна подставка перед каждым гостем, и на ней лежала целая жареная рыба с загнутым кверху хвостом и головой. Давно я собирался придвинуть ее к себе и протянул было руку, но второй полномочный заметил мое движение. "Эту рыбу почти всегда подают у нас на обедах, - заметил он, - но ее никогда не едят тут, а отсылают гостям домой с конфектами". Одно путное блюдо и было, да и то не едят! Ох уж эти мне эмблемы да символы!..
Вообще нужна большая осторожность в обращении с ними, тем более что изучение приличий составляет у них важную науку, за неимением пока других. Еще Гвальтьери, говоря о японцах, замечает, что наша вежливость у них - невежливость, и наоборот. Например: встать перед гостем, говорит он, у них невежливо, а надо сесть. Мы снимаем шляпу в знак уважения, а они - туфли. Мы, выходя из дома, надеваем плащ, а они – широкие панталоны или юбку, которую будто бы снимают при входе в дом. (Посещая нас, они не снимали ее: не изменился ли обычай и в самой Японии со времени Гвальтьери?) Наши русые волосы и белые зубы им противны; у них женщины сильно чернят зубы; чернили бы и волосы, если б они и без того не были чернее сажи. У нас женщины в интересном положении, как это называют некоторые, надевают широкие блузы, а у них сильно стягиваются; по разрешении от бремени у нас и мать и дитя моют теплой водой (кажется, так?), а у них холодной. Не знаю, отчего Гвальтьери, приводя эти противоположности, тут же кстати не упомянул, что за обедом у них запивают кушанья, как сказано выше, горячей водой, а у нас холодной. Или это они недавно выдумали?..
Если и Японии суждено отворить настежь ворота перед иностранцами, то это случится еще медленнее; разве принудят ее к тому войной. Но и в этом отношении она имеет огромные преимущества перед Китаем. Если она переймет у европейцев военное искусство и укрепит свои порты, тогда она безопасна от всякого вторжения. Одна измена может погубить ее: то есть если кому-нибудь удастся зажечь в ней междоусобную войну, вооружить удельных князей против метрополии - тогда ей несдобровать. Но пока она будет держаться нынешней своей системы, увертываясь от влияния иностранцев, уступая им кое-что и держа своих по-прежнему в страхе, не позволяя им брать без позволения даже пустой бутылки, она еще будет жить старыми своими началами, старой религией, простотой нравов, скромностью и умеренностью образа жизни...
Японцы едят три раза в сутки и очень умеренно. Утром, когда встают, -а они встают прерано, раньше даже утра, - потом около полудня и, наконец, в 6 часов. Порции их так малы, что человеку с хорошим аппетитом их обеда недостанет на закуску. Чашки, из которых японцы едят, очень малы, а их подают неполные. В целой чашке лежит маленький кусочек рыбы, в другой три гриба плавают в горячей воде, там опять под соусом рыбы столько, что мало один раз в рот взять. И все блюда так.
Скучный народ: нельзя ничего спросить - соврут или промолчат.
читать дальше Кроноцкое озеро - первое по площади водного зеркала (242 квадратных километра) пресноводное озеро Камчатки. Средняя глубина 50 метров, максимальная 150 метров. В озеро впадает 10 рек, а вытекает одна - та самая Кроноцкая, на берегу которой я прожил целый год на кордоне Кроноцкого заповедника. По своему происхождению озеро Кроноцкое является подпрудным водоемом, образованным в результате перекрытия древнего русла реки Палеокроноцкой мощными лавовыми отложениями от извержений вулканов Кроноцкого и Крашенинникова. Берега озера - обычная тема моих камчатских снов
О Харуки Мураками и островах Сенкаку. читать дальшечитать дальшеК сожалению, запоздало. Япония и Китай по-прежнему находятся в состоянии территориального спора по поводу архипелага Сенкаку*. Обострение островного конфликта привело не только к фактическому бойкоту японских товаров китайскими потребителями, но также ударило по культурным связям двух стран. Харуки Мураками опубликовал в одном из сентябрьских выпусков газеты Асахи симбун эссе, призывая обе стороны остановиться и осознать, насколько важно сохранить сложившиеся культурные связи.
В общем-то, никаких сверхновых фактов о писателе, его отношении к читателям и читателей к нему и несколько про-американский акцент в статье, но переводить о Мураками завсегда приятно.
Эссе:
В разгар яростных манифестаций и чрезвычайной напряженности вокруг островов Сенкаку, новость о том, что произведения японских авторов исчезают с полок книжных магазинов в Китае, привела меня, как писателя, в состояние сильнейшего шока. На данный момент, однако, не ясно, был ли этот акт осуществлен в рамках утвержденного правительством эмбарго, или магазины по собственной инициативе снимали книги с полок. Именно поэтому я предпочту воздержаться от оценки случившегося.
По моему убеждению, из всех подвигов роста и развития Азии, за которыми мы наблюдаем последние годы, формирование и созревание того, что стало известно как «азиатская культура», является на сегодняшний день самым важным. Катализатором, без сомнения, является внезапный и колоссальный рост экономики таких стран, как Китай, Корея и Тайвань. С достижением экономической стабильности приходит развитие и расцвет культуры, наряду с обеспечением ожидаемых стандартов качества. Стал возможным культурный обмен, и уникальные творения наших стран, пересекая границы, начали циркулировать по региону.
читать дальшеБлагодаря установлению и следованию общим правилам охраны интеллектуальной собственности, нам удалось справиться с пиратством, уровень которого некогда шокировал (или же значительно ослабить его влияние). Концепции оплачиваемых роялти и творческих «авансов» в полной мере признаны в Азии, и, независимо от страны, мы обеспечили торговлю культурной продукцией за справедливую цену и на законны основаниях.
Исходя из личного опыта в этой индустрии, я скажу, что путь был долгим, и потребовалось значительное время, чтобы достичь сегодняшнего уровня. «Восточноазиатский рынок» в течение длительного периода пребывал в состоянии зарождения, вынашивания и созревания. Не имея намерения подливать масла в огонь (и не желая усугублять размолвку, когда напряжение столь высоко!), я должен избегать конкретных примеров, но рынок, на котором мы, восточные азиаты, сосуществуем в настоящем, значительно улучшился по сравнению с тем, каким он был двадцать лет назад. Он стал гораздо стабильнее. Мелкие проблемы все еще остаются, но подавляющее большинство фильмов, литературных работ, музыки и ТВ-продукции теперь доступно практически каждому, можно знакомиться и наслаждаться ими свободно и легально. Нам действительно удалось создать нечто превосходное.
Благодаря популярным корейским телепрограммам японцы существенно пополнили знания о своих соседях, и отношение к стране во многом изменилось. Корея, одним словом, перестала казаться им далекой и чужой. Кроме того, вновь обретенное знакомство со страной подтолкнуло японцев к изучению корейского языка, и в последнее время количество изучающих корейский язык стремительно выросло. Корейцы, тем временем, убедились в том, что они привычны к нашему образу мышления больше, чем они полагали, и теперь у них появилась масса возможностей для развития культурных связей с Японией.
Во время работы в американском университете мне посчастливилось встретиться с корейскими и китайскими студентами по обмену, многие из которых были неплохо знакомы с моими работами. Эти молодые люди часто заходили в мой офис, и, благодаря тому, что мы могли делиться нашим литературным опытом, у нас никогда не возникло проблем с общением. Несмотря на национальные границы и языковой барьер, было ощущение близкого знакомства и товарищества.
Формирование в Азии благоприятной культурной среды является результатом многолетней и напряженной работы огромного числа людей, действительно вложивших душу в свое творение. Хотя было сделано гораздо больше того, что возможно, я в меру своих сил продолжал вносить свой вклад. И после того, как мы создали пространство, в котором идеи могут свободно обращаться в условиях взаимного уважения и понимания их сущности, я приобрел надежду на то, что возникшие в последнее время между нашими странами проблемы будут решаться в кратчайшие сроки.
Для того, чтобы разделять и принимать опыт чужой культуры, мы должны, в первую очередь, осознать тот факт, что все мы являемся собратьями. И, независимо от того, на каком языке мы говорим, мы все испытываем, и нами управляют одни и те же чувства и эмоции. Именно эмоции определяют нашу сущность. Культурный обмен имеет важную цель - донести до понимая людей эту общность. Обмениваясь ценностями, мы как будто отправляем наши сердца через границы с тем, чтобы другие народы могли узнать и понять нас, а мы – их.
Как японец и как писатель, я опасаюсь, что сегодняшний спор вокруг островов Сенкаку и Такэсимы, может уничтожить тот мир, над созданием которого мы усердно работали в течение многих лет, и разрушить те культурные связи, которые мы выстраивали по крупицам.
К сожалению, пока существуют национальные границы, территориальные конфикты, веротяно, неизбежны. Это, однако, практические задачи, которые возможно разрешить на деле и которые требуют именно практического решения. Их не следует рассматривать в каком-то ином ключе. Когда возникают вопросы о принадлежности территорий, легко упустить из виду суть и поддаться "национальной гордости". Старые раны легко открываются, и чувства причиняют боль, но, если вмешиваются аргументы подобного рода, мы оказываемся на очень опасной территории, пути выхода с которой, зачастую, найти не просто.
Подогреваемые яростью споры довольно похожи на опьянение от дешевого алкогольного напитка - мы слишком быстро хмелеем, наши голоса звучат всё громче и необдуманные слова вырываются слишком стремительно. Наше поведение становится грубым, и наше мысли, обычно спокойные и взвешенные, упрощаются под воздействием наших низших инстинктов. Мы начинаем зацикливаться на своих потаенных чувствах и желаниях, возвращаясь к ним снова и снова и не оставляя никакого пространства для логики. Но после бестолковых криков всё, с чем мы остаемся на утро - это ужасное похмелье.
Мы должны защитить себя от политиков и тех, кто пытается спровоцировать нас. Во многом подобно тому, как нужно быть осторожным с парнем на вечеринке, который спаивает дешевым алкоголем, устраивая полнейший беспорядок и подначивая нас, сегодня важно не потерять головы. Воспрепятствуйте последствиям - на протяжении всей своей кампании в 1930-х гг. Адольф Гитлер призывал к возврату потерянных в ходе Первой мировой войны территорий и восстановлению былой славы и справедливости, использовав эти призывы в качестве фундамента для развертывания своего режима. Мы знаем, чем всё закончилось ... Сегодняшний конфликт из-за островов Сенкаку должен быть разрешен спокойно и с ясной головой, и мы должны тщательно проанализировать причины, которые привели нас к такому положению и позволили ситуации выйти из-под контроля.
Политики и полемисты могут быть невероятно искусны в произнесении впечатляющих, мотивированных речей, находящих отклик в сердцах людей, но, в действительности, они никогда не подвергают себя опасности. Это мы, мирное население, оказываемся втянутыми в конфликт и, в конечном итоге, страдаем.
В своем романе «Хроники заводной птицы» я обратился к реальным событиям, имевшим место в период японской оккупации Маньчжурии в ходе Второй мировой войны. Сражения в Маньчжурии были сравнительно короткими, но жестокими, и привели к потере более чем 20.000 японцев, русских и монголов. Всё ради территорий и границ. После завершения романа я ездил на место тех боев, чтобы собственными глазами увидеть землю, за которую воевали. Стоя посреди огромной бесплодной пустыни, по сей день усеянной боеприпасами и личными вещами солдат, я чувствовал себя совершенно беспомощным. Одна мысль бесконечным эхом звучала в моей голове: «Почему же на этом тощем, сером клочке ничтожности люди должны были так бессмысленно уничтожать друг друга?»
Как я говорил в начале этого эссе, у меня нет права комментировать недавние действия по изъятию японских текстов из китайских книжных магазинов. Это – тот вопрос, урегулирование которого находится исключительно в ведении китайцев, и он должен оставаться таковым до конца. Конечно, как писатель, я глубоко опечален произошедшим, но я практически ничего не могу с этим поделать. Единственное, что я действительно сейчас могу – это призвать каждого из вас проявить сдержанность и не принимать участие в любом акте возмездия за действия китайцев. В тот момент, когда мы наносим ответный удар или начинаем применять те же принципы поведения, мы лишь причиняем зло себе. Когда мы действуем опрометчиво, это становится нашей проблемой, и только мы сами несем последствия.
Напротив, если мы проявим сдержанность и, при этом, спокойно, скажем о том, что мы ценим, уважаем и продолжаем любить достигнутое нами за долгие годы напряженной работы, то мы, безусловно, будем пожинать плоды процветания. Это - прямая противоположность опьянению дешевым алкоголем.
Состояние похмелья рано или поздно проходит. Но нельзя разрушать пути, которые лежат в основе культурного обмена и установлению которых так много людей отдало столь много. Что ж, теперь мы уязвимы, но мы должны стремиться следовать этой стезе и сохранить все пути открытыми.
Ежегодное осеннее волнение здесь, в Токио, вокруг Нобелевской премии по литературе на прошлой неделе было более заметным, чем когда-либо еще. Японский писатель Харуки Мураками, мировая аудитория и литературная слава которого сбивают с толку (он - не американец, не пишет на английском языке, и в его творчестве не найти ни одного вампира или волшебника), не раз имел хорошие шансы на победу, но в этом году он возглавлял все до единого списки фаворитов. В преддверии сообщения из Стокгольма, ранним вечером по местному времени основной отечественный телеканал пустил в эфир сюжет, в котором читатели Мураками со всего мира выражали свою любовь к нему и его книгам на своих родных языках. Один китайский читатель заявил, что конфликт вокруг островов, недавно вспыхнувший между Китаем и Японией, никак не повлиял на восторженное отношение его страны к Мураками, несмотря на газетную статью автора, призывающую обе стороны прекратить пить сакэ национализма. (По сообщениям, ряд японских газет был запрещен в Китае в прошлом месяце. Так что, возможно, китайский почитатель не видел эссе Мураками).
Говоря об алкоголе: по крайней мере один бар в Токио гостеприимно принял так называемых «Харукистов» – самых преданных фанатов писателя на родине и заграницей - собравшихся в ожидании вручения Нобелевской премии. Их показали сжимающими книги и фотографии Мураками и держащими наполовину выпитые бокалы вина и пива. В прошлом только Чемпионаты мира и Олимпийские игры служили поводом для подобных мероприятий. Критики, филологи, читатели и профи издательского бизнеса в Японии и за ее пределами, казалось, в первый раз объединились в вере, что это «его год». Но, «его год» не наступил. Победил китайский писатель Мо Янь, и разочарованные Харукисты лишь печально вздохнули и вяло поаплодировали награде своего соседа. «Я очень рада, что победителем стал азиатский автор», - на выходе из бара сказала газете Mainichi одна женщина-харукист, оставаясь вежливой до конца.
«Когда я пишу романы, я должен укрыться в очень удаленном, темном и уединенном месте»,- сказал мне Мураками в нашу первую встречу летом 1999 года, использовав этот образ для описания своего творческего процесса и с тех пор не раз возвращаясь к нему в беседах. «А потом я должен вернуться обратно, подняться на поверхность. Это весьма опасно. И нужно быть сильным, физически и ментально, чтобы возвращаться каждый день». Читатели Мураками, скорее всего, мгновенно узнают его описание: это то же самое состояние, которое переживают многие из его персонажей, хотя для них опыт в большей степени буквален - с вовлечением колодцев, тоннелей метро и других подземных проходов в потусторонние сферы, где они борются, чтобы два мира соединилось. В изданном прошлом осенью «1Q84», последнем и самом длинном романе Мураками, героиня, фитнес-инструктор и наёмная убийца по совместительству, спускается с хайвэя по пожарной лестнице и сталкивается с искривленной во времени альтернативной реальностью, двумя лунами, двойниками и кровавым культом - с тем, что могло или не могло случиться в оруэлловском 1984.
читать дальшеНеудивительно, что единственная небеллетристическая работа Мураками называется «Подземка» - исчерпывающий сборник интервью, проведенных им с жертвами и виновниками одного из самых мрачных дней в истории современной Японии: газовой атаки на пассажиров токийского метро в 1995 году. И, да, газ был выпущен членами кровавого культа. Но большинство читателей не знают, что Мураками сам обитает в параллельных реальностях, и не только за письменным столом. Один (Мураками) находится в Японии, а другой – он почти везде, и, прежде всего, в Соединенных Штатах. Поведение, репутация и восприятие каждого из них во многом резко отличается.
Я впервые встретил Мураками тринадцать лет назад, в центральном токийском офисе писателя. В то время я жил в Осаке и в буквальном смысле стал предметом пари, после того как группа редакторов местного англоязычного журнала поручила мне взять интервью у Мураками, добродушно сделав ставки на то, что я потерплю фиаско. «Он - отшельник», - сказали они мне, и это наблюдение позднее было подтверждено моими японскими друзьями.
К тому моменту я прочел ряд новелл и романов Мураками и написал рецензию на вышедшую тогда книгу «Хроники Заводной Птицы», но я практически ничего не знал об авторе. Я запечатал в конверт ксерокопию моей рецензии, несколько опубликованных мною рассказов и краткое сопроводительное письмо и отправил всё это в офис Мураками. На следующей неделе пришел факс с датами, в которые возможна встреча, и оговоркой: «Но вы должны будете приехать в Токио», как если бы я мог посчитать это условием, препятствующем реализации моего мероприятия. Мураками, с которым я познакомился, уже являлся автором бестселлера - миллионными тиражами разошедшегося в Японии романа 1987 года «Норвежский лес», однако, он говорил о нахлынувшей популярности отстраненно и даже иногда с досадой. «Я не мог пойти в ресторан или на ж/д станцию, не будучи кем-то сфотографированным», - вспоминал он. «Это было ужасно. Это никогда не повторится». Последовавшее со стороны СМИ преследование вынудило Мураками и его жену Йоко бежать из страны, переехав сначала в Грецию, потом в США, и было ясно видно, что случившееся по-прежнему вызывает у него болезненные воспоминания. (Он ошибался в отношении продаж, но был прав в отношении вторжений в его частную жизнь. Десять лет спустя, когда «1Q84» стал его вторым романом, проданным в Японии тиражом в миллион с лишним копий, знаменитого автора было нигде не найти).
Мураками был также амбивалентен по отношению к родной стране. Он говорил о том, насколько ненавидит японский литературный истеблишмент с его узкими группировками и обязательствами, как он всегда хотел «сбежать из Японии – сначала из Кобе, потом из Токио», и как он видел себя профессиональным писателем, мастером, который усердно работает и сдает работу издателю в срок, и этого было бы достаточно. Когда я спросил его о юности, он говорил о том, что чувствовал себя преданным после подавления властями протестов в 1970-х: лидеры движений, его сверстники, купили себе костюмы и превратились в сарариманов, их страсть переключилась на производство денег. О японском активисте, Нобелевском лауреате Кэндзабуро Оэ, Мураками сказал: «В молодости он произвел на меня впечатление, но я не интересуюсь политикой и не делаю заявлений. Я оставил политику ему. То, что меня волнует – это мои читатели».
«Каждая книга, которую я публикую»,- заметил он, - «даже до того, как она рекламируется или рецензируется, продается в Японии тиражом 300 000 копий. Это и есть мои читатели. Если вы писатель, и у вас есть читатели - у вас есть всё. Вам не нужно критиков и отзывов». Когда я спросил его о возможности присуждения ему Нобелевской премии, он рассмеялся. «Нет, я не хочу наград. Награда означает, что вы достигли финиша». С той первой встречи я много раз общался с Мураками, в Токио, Бостоне, Нью-Йорке и Сан-Франциско. В последнем меня попросили почитать с ним и взять интервью на сцене до отказа заполненного трехтысячного зала Калифорнийского универститета в Беркли. Прожив ни один год в Токио и Нью-Йорке, я стал больше ощущать двойственность его публичного имиджа. В Японии Мураками - коммерчески успешный писатель, со всеми вытекающими из этого ярлыка последствиями: там он - шоумен, который может позволить себе, как финансово, так и иными способами, защищать свою частную жизнь. В остальном мире, и, в первую очередь, в США, он - литературный алхимик, который наплавляет Восток на Запад и который, когда у него появляется возможность, приветствует своих читателей с тем великодушием, которое он никогда не будет предлагать дома, в Японии.
Японcкий Мураками - затворник и на взгляд некоторых читателей, особенно пожилых, слишком вестернизирован, или, как раньше говорили японцы, batakusai - «воняющий маслом». Моим японским дяде и тёте было за шестьдесят, когда они говорили мне, что просто не могут читать его прозу, что она, на самом деле, не японская. Мои семидесятилетняя мама-японка усадила меня дома в Бостоне и открыла две книги, одну – литературной знаменитости Ясунари Кавабаты, другую - Мураками. «Это», - сказала она, указывая на стоические строки традиционных кандзи в книге Кавабаты, - «традиционная японская литература». «А это», - она показала на Мураками, - «мешанина из катаканы и хираганы, это - нечто другое». Мураками сказал, что он обрел голос, написав первые страницы своего первого романа на английском языке и затем переведя их на японский. (Мураками также является профессиональным переводчиком американской литературы). «Странно», - часто шутит он, - «по мере того, как я старею, мои читатели молодеют».
Он читал ровно один раз здесь, в Кобе, после ужасного землетрясения, ударившего по его родному городу в 1995 году. Он не будет соглашаться на телевизионные или радио-интервью («Они нарезают всё, что вы говорите, так, как выгодно им»), и не будет появляться на обложках журналов, потому что «они пристально разглядывают вас с полок газетных киосков, а потом другие люди смотрят на вас, и вы чувствуете себя неуютно». Одним словом, Мураками в Японии – это коммерчески успешный вензель.
Но за пределами Японии Мураками – любезная знаменитость, раздающая интервью, подписывающая книги и общающаяся с прессой и посетителями на самых открытых тусовках. В магазине Barnes & Noble на Манхэттене он щеголял в солнечных очках а-ля рок-звезда, и его сопровождал охранник, но он улыбался и пожимал каждую протянутую ему в приветствии руку. Я наблюдал, как он подписывал книги в центре Сан-Франциско в течение почти двух часов, пока я, подстрекаемый Йоко, не посоветовал ему остановиться. «Я сильный, ты же знаешь», - ответил он с усмешкой. За пределами Японии Харуки Мураками становится Японией, или, по крайней мере, он хочет, чтобы вы видели в нём Японию. «Думаю, что я становлюсь своего рода лицом Японии», - оправдывался он пару лет назад, раскачиваясь в кресле в своем токийском офисе. «Возможно, послом по вопросам культуры. Это большая честь и ответственность, и я единственный, кто может этим заняться».
Когда в 2006 году ему присудили Премию Кафки, я получил множество запросов от японских журналистов, одна из которых пригласила меня посидеть в баре по соседству. Она хотела знать, поддерживаю ли я контакт с Мураками, и планирует ли он присутствовать на церемонии награждения в Праге? Он присутствовал, а потом неожиданно появился в Израиле и Испании, чтобы получать самые лестные отзывы и выступать, затрагивая, главным образов, нравственные вопросы: объявляя о своей солидарности с угнетенными в Израиле и Испании и порицая ядерную политику своей страны после катастрофы в Фукусиме.
Он был прав насчет своих посольских функций. Никто, кроме Мураками, не может быть лицом Японии, пока запутанная политика и давление со стороны быстрорастущих соседей вынуждают страну слабеть. И именно Мураками заслужил то доброе отношение и уважение заграницей, в котором сейчас так остро нуждается Япония. Однако и образ, и личность Мураками намного сложнее. Когда Калифорнийский университет пригласил меня провести совместные чтения и интервью, у меня были некотрые опасения. Они отправили меня в Сан-Франциско – пообщаться с ним и Йоко до начала мероприятия. Мураками проговорил со мной о бейсболе, джазе и американском банковском кризисе. Мы ни словом не обмолвились об интервью. Наконец, я набрался смелости и спросил его, что мы должны говорить со сцены. «Ох, то, о чем мы обычно говорим, Роланд», - сказал он, - «не волнуйся».
Человек, к которому я присоединился на сцене следующим вечером, оказался блистательным актером. «Я должен был сегодня вечером в баре смотреть, как Акинори Ивамура выигрывает свой первый чемпионат в составе Tampa Bay Rays», - начал он. «Или я мог бы гулять с Томом Йорком из Radiohead по Токио. Вместо этого я здесь с вами, в Беркли. Вам очень повезло, знаете ли». Его иронии, такту и шуткам аплодировали в Калифорнии. Там был Харуки Мураками, японский автор, приветствующий своих американских читателей так, как это близко им, и, что невероятно, с их чувством юмора. Есть два Мураками - тот, который отказывается от внимания на родине, и тот, который принимает любовь и награды в Нью-Йорке, Сан-Франциско и других крупных городах Америки и Европы, а также на страницах The New Yorker. Но для Харукистов по всему миру, не говоря уже о донимающей (его) издательской индустрии, двух, отнюдь не достаточно.
Многие интересующиеся Японией часто спрашивают - а как мол живут японцы? В том смысле что как у них в бытовом плане все обустроено? Иногда бывают посты, в которых люди не только на словах, но и на фотографиях показывают и рассказывают о посещении обычной японской квартиры. Сами жители страны восходящего солнца нечасто зовут к себе в гости (если сравнивать с Россией например) и причин тому может быть несколько. Лично мне кажется, что основная причина - это наверное все-таки стеснение - не хотят показывать свой быт, жилищные условия не те, да и вообще для большинства это необычно... Одни мои знакомые из Осаки (молодая семейная пара) особых комплексов по этому поводу не имеют и мне удалось посетить их квартиру и сделать немного фотографий.
Сразу предупреждаю - никакой художественной ценности от снимков ожидать не стоит, это просто обычные интерьеры жилья, по которым можно получить более-менее какое-то представление о доме :-)
1. Итак, знакомьтесь - слева Кимура-сан и справа его жена, Эри-чан, приглашают зайти в их жилище :-)
2. Но начнем с самого подъезда. Снаружи припаркован их автомобиль - малюсенький Daihatsu:
3. Конечно у них есть место на внутреннем паркинге под домом, но когда они выезжают ненадолго в город, бросают машину у запасного выхода:
4. Этажей в доме немного, но в нем, в отличие от многих других новостроек Осаки, большинство квартир многометражки:
5. Это запасной выход. Видеодомофон стоит и здесь:
6. Рядом с запасным выходом расположены почтовые ящики и даже есть автомат по продаже напитков:
7. А эти белые ящики - своеобразные сейфы для хранения недоставленных бандеролей и посылок. Они устанавливаются во всех новых домах. Как работает эта система? Например я жилец квартиры номер 601 и мне должна прийти посылка с курьерской службой Black Cat. Я вышел из дома в магазин и в этот момент приехал курьер. Он позвонил в домофон пару раз, понял что меня нет и с внешней стороны дома может положить посылку в одно из свободных отделений этого сейфа. Когда он кладет посылку в ящик, то набирает номер моей квартиры, 601, а затем пишет мне извещение: "Так мол и так, приехал и вас не застал дома, посылку положил в ящик номер 1". Я возвращаюсь домой, читаю извещение, подхожу к этому аппарату, прилагаю свой компьютерный ключ от подъезда - компьютер видит что ключ от квартиры номер 601 и открывает мне ящик, в котором лежит предназначенная для квартиры 601 посылка:
8. Идем дальше.... Это уже интерьер главного холла, где парадный вход в здание. Здесь в прохладе (или тепле, зависит от сезона) кондиционера можно посидеть, ожидая друзей :-)
9. Незамысловатые украшения:
10. Видеодомофон главного входа, покрупнее:
11. На первых этажах домов у лифта висит дисплей, показывающий картинку из кабины. Ну так, для безопасности:
12. Картинка кстати хорошего качества :-)
13. Сам лифт комфортный, надписи на английском языке даже присутствуют :-))) Указывает следующую остановку :-))
14. Некоторые окна многих квартир выходят на общий балкон. Конечно они закрыты специальными железными ставнями, но комфорта это не добавляет..... Моим друзьям повезло - все их окна выходят на внешние стены дома:
15. Так выглядит вход в квартиру - светильник с номером, внизу лампа для подсветки пола в темное время суток, домофон. Слева специальная ручка чтобы повесить зонт или сумку, пока открываешь дверь. Сама дверь сделана из металла, правда не такого тяжелого и прочного как у нас в России:
16. Вот наконец то добрались до самой квартиры :-)))) Я попробую объяснить планировку, как получится :-) Справа виднеется белый порожек, где все оставляют свою обувь - это вход. Я стою в коридоре, ведущем в остальную квартиру. В прихожей еще прямо по курсу имеется шкаф:
17. Теперь я повернулся на 180 градусов и прихожая позади меня. Слева - вход в маленькую комнату, прямо по курсу - вход в туалет:
18. Открываем дверь слева и заглядываем внутрь. Небольшая жилая комната, письменный стол, телевизор, футон (спят на полу)... Слева (не видно) есть большой шкаф. Лампы все светодиодные, большого диаметра. Обратите внимание на розетку под потолком - строители предусмотрели электро и ТВ розетки даже там:
19. Теперь заглядываем в ту дверь, которая была прямо по курсу. Здесь, как видно, находится туалет. Ни разу нигде в Японии (кроме гостиниц) я не видел объединенных ванных комнат с туалетами. Всегда все раздельно и бывает что даже и не по соседству. Еще один момент - по умолчанию во всех новых домах устанавливаются туалеты с управлением - пульт с кнопочками слева:
20. После фотографии номер 17 коридор поворачивает направо. Здесь три двери. Дверь слева - это дверь в ванную комнату (первую ее часть). Дверь прямо ведет в гостиную и кухню. Дверь справа - еще одна небольшая комната. Давайте сначала заглянем в нее:
21. Еще одна жилая комната. Правда она у них служит как свалка для всякого-разного барахла :-)
22. Теперь пройдем прямо в дверь с фотографии 20, ведующую в гостиную и на кухню. Сразу на левой стене за дверью находится своеобразный пульт управления почти всем в квартире :-)) Шутка :-))) Слева выключатели света во всех комнатах, посередине пульт управления газом и горячей водой в ванной, справа домофон:
23. Проходим дальше. По левую руку - кухня, где хозяйка готовит нехитрый обед :-))) На кухне есть выход на маленький балкончик. Большой холодильник side-by-side, вытяжка над плитой... не очень много шкафчиков для хранения утвари - собственно поэтому на виду стоит здоровая кастрюля. За холодильником еще одна дверь - ведет в ванную. То есть фактически в ванной комнате две двери - одна из коридора (фото номер 20) и вторая из кухни:
24. Дверь на кухонный балкон:
25. Теперь давайте заглянем в ванную комнату (снято из кухонной двери). Большая раковина, зеркальные шкафчики для хранения косметических продуктов :-) Слева на стене вспомогательный пульт управления для ванной - функциями сушилки, сауны или кондиционера можно управлять и отсюда. Дверь непосредственно в саму ванную отражается в зеркале:
26. Смотрим налево - здесь установлена стиралка (на специальном поддоне разумеется) и чуть правее видна дверь в холл:
27. А это уже ванная. С окошком, красота :-) Обратите внимание на душевую лейку и пол - в Японии обычно душ принимают не в самой ванной, а стоя (или сидя) здесь, на этом шершавом пластике :-) Сток для воды конечно же предусмотрен (небольшой лючок под ванной). В зеркале видно отражение еще двух пультов управления - один для ванной, второй для остальных функций (сауна и проч.):
28. Возвращаемся обратно в гостиную. Если снова посмотреть на фотографию номер 23, с кухней, то прямо за моей спиной я обнаружил еще одну дверь - это был вход в главную спальню. Заходить внутрь не стал, уж сильно застеснялись хозяева, снял из двери :-))) Комната большая, просторная.... европейская кровать, компьютерный стол, шкафы, а также есть выход на лоджию:
29. В гостиной стоит небольшой диван:
30. Слева от дивана что то вроде тумбочки с хозяйскими "сокровищами" :-) Комиксы, чайная книга, семейные фотографии....
31. Поженились они сравнительно недавно, в позапрошлом августе, а до этого встречались полтора года :-) Работают кстати вместе в одной и той же компании на должности менеджеров. На работе и познакомились :-))) Маленькую свадебную фотку можно увидеть в правой нижней части снимка - на ней Эри-чан в красном платье :-)
32. У стены напротив стоит кресло и комод с праздничной посудой:
33. Справа от дивана телевизор и Playstation3:
34. Ну как же без игрушек то? :-))
35. На стене позади телевизора люки приточной и принудительной вентиляции. Воздух в квартире очень чистый кстати:
36. Кондиционеры в каждой комнате висят:
37. Здесь же второй выход на большую лоджию (общую с хозяйской спальной комнатой). Двери везде сдвижные - что конечно не очень хорошо по причине слабой герметичности в холодное время года Эх, жалко застеклить нельзя, а то еще одну комнату можно устроить :-)))
38. Опять же во всех новых домах на балконах или лоджиях есть умывальники с подведенной водой - чтоб удобнее было за цветами ухаживать:
39. Ну как же японский дом и без прибамбасов!? :-)))) Например вот этот беспроводной робот-пылесос. В России кстати вовсю продается:
40. Подоспело время обеда. Хозяева угощали чем Бог послал... В этот день он им послал большой ассортимент суши, холодную воду со льдом и немного роллов:
41. Вот это есть не стал:
42. А вот это стрескал все :-)
43. Небольшое отступление к вопросу о том, что японцы любители вешать всякое на телефон - вот один из хозяйских телефонов:
44. Кимура-сан дурачился все время и корчил рожи :-) А если серьезно и по теме поста, то отвечу сразу на некоторые возможные вопросы. Квартира новая и купили они ее в позапрошлом году в кредит. Собственно практически подавляющее большинство японских новостроек продается в кредит, сроком на 30 лет. Проценты не очень большие, порядка 3 процентов в год, даже наверное еще меньше, где-то 2-2.5%. Метраж квартиры около 90, стоимость на момент покупки была около 35 миллионов иен, сейчас еще меньше. Да да, не удивляйтесь, японская недвижимость имеет интересное свойство дешеветь после покупки, поэтому как инструмент для финансового вложения этот вариант не катит :-)))
45. На этом скажем Кимуре-сану и Эри-чан спасибо и до новых встреч! :-)))))
флешмоб. от Kajina семь любимых видеоклипов c объяснениями)
День первый Michael Jackson - In the closet читать дальше Расскажу грустную историю Когда я была маленькая да и когда я была уже подростком у нас не было музыкальных каналов, да и клипов по обыкновенным телевизионным каналам не очень-то и показывали. Музыкальные каналы появились только с появлением кабельного телевидения в нашем городе. Не сказать, что это было уж очень давно))). Но мое знакомство с жанром видеоклипа началось немного раньше, когда у меня появился компьютер. Мальчик, который ставил мне систему, для пущей радости наскидывал мне игрушек, прог ну и клипов. Вот тогда-то я и оторвалась. Самым любимым и самым просматриваемым у меня стал именно этот клип. До сих пор я считаю его одним из самых завораживающих и эротичных видеоклипов.
День второй Звери - Все, что тебя касается читать дальшеПримерно в то же время, что и первый клип, я его увидела. Может чуть попозже. Это был первый русский клип, который мне реально понравился. Он не несет особой смысловой нагрузки или эстетической ценности, но в том как молодые люди собираются на свидание есть что-то завораживающее, а итог один))) Одно время Звери мне очень нравились, да и сейчас я их иногда слушаю, во всяком случае, если увижу на тв их клипы, никогда не пропускаю.
День третий KAT-TUN - One Drop читать дальше Знакомство с клипами KAT-TUN, насколько я помню, началось у меня именно с этого клипа в далеком 2009 году)) Именно с клипами, с группой я познакомилась раньше)) Этот клип для меня открыл целый мир. Да-да, я не преувеличиваю. Сингл, клип, мейкинг, шоп-фото, промопередачи: все, что сопутствует выходу клипа, обо всем этом я узнала впервые, благодаря кат-тунам. Какой был кайф - искать, качать, смотреть всю эту прелесть. Не сказать, что это САМЫЙ любимый кат-туновский клип, но то, что он первый и один из любимых - это да О самом любимом поговорим завтра
День четвертый KAT-TUN - Real face читать дальше Все таки немного пришлось подумать, какой же у меня самый-самый любимый клип. Я с легкостью могу сказать, какой мне меньше всего нравится - это Going А вот с любимым так просто не получается. Но я наконец-то решила для себя, что дебютный клип - самый-самый. Мне безумно нравятся кат-туны того периода: на взводе, на обостренном пике отношений, гири-гири.
День пятый NEWS -Weeeek читать дальшеВторая по любимости японская группа - NEWS. Это однозначно)))) А вот какой же у них любимый клип? Тут пришлось долго думать и вспоминать-пересматривать их клипы. Как же давно я не смотрела на ньюсов. Они такие прикольные, миииилые-миииилые, я уже и забыла насколько кавайность превышает все мыслимые пределы. В общем, я решила для себя, что любимый клип у них - это Weeeek. Незатейливая, заседающая в голове надолго песенка она одно время у меня на будильнике стояла, забавный и такой миииилый видеоряд да и ньюсы все еще такие малоденькие)))) Мимими, одним словом)))))
День шестой Super Junior - Bonamana читать дальше В принципе, тут может быть и Sorry, Sorry, и Mr.Simple Моя любимая корейская группа и три любимых однотипных клипа Ну что тут еще можно сказать, они здоровские, заводные, танцевальные, заседающие в голове на раз.
День седьмой Tackey & Tsubasa - SAMURAI читать дальше Знаете, в этот последний день флешмоба на этом месте еще могло быть великое множество клипов. И Канджани остались не охваченными, и Араши, и семпаи джонисовские)), и некоторые корейские группы. А еще Сюдзи и Акира ))) ну будем считать, что это любимая песня))) Я подумала-подумала и решила, что в последний день напишу о Самурае Тикки и Тсубасы. Если честно, я уже не помню, что было первым: каттуновские клипы или Самурай))) Ну будем считать, что в одно время я с ними познакомилась. Клип довольно сильно меня впечатлил, смотрела и пересматривала много раз, еще толком и не зная, кто же такие Такки и Тсубаса)))
За изумительную природу – каждое из четырёх времен года здесь яркое и абсолютно прекрасное. Весенний цвет вишни и поля азалий в Хапчхоне, летнее буйство красок и самые вкусные мандарины с острова Чечжу, осеннее золото и багрянец горных вершин и древних дворцовых парков Сеула, мягкое покрывало снегов, покрывающее лыжные склоны провинции Канвондо зимой – в любой сезон Корея поражает красотой.
За древнюю историю, насчитывающую 5 тысяч лет и уникальные, бережно хранимые традиции – древние храмы, дворцы, фольклорные деревни, в которых люди живут так, как жили 500 лет назад, только с плазменной панелью в гостиной, и занимаются народными ремёслами – в список всемирного наследия UNESCO входит девять культурно-исторических объектов Южной Кореи и один природный (лавовый остров Чечжу, претендующий на место в списке новых семи чудес света).
За современные технологии, благодаря которым Корея – страна завтрашнего дня. Корейский город Сонгдо строится, как настоящий цифровой город будущего: здесь самые передовые технологии будут соседствовать с зелёными парками и чистыми реками, которые займут 40 процентов площади города! В любой точке корейских мегаполисов есть бесплатный wi-fi, в бесплатных туалетах метро из динамиков играет классическая музыка, а надзирателей в тюрьмах уже заменяют роботы!
И за многое, многое другое: экзотическую и такую вкусную корейскую кухню, философский кинематограф, энергию музыки K-pop и, конечно же, за жизнерадостных и гостеприимных людей!
Ты тоже любишь Корею, и тебе есть чем поделиться с теми, кому эта удивительная страна пока мало знакома? Национальная организация туризма Кореи приглашает тебя принять участие в конкурсе «Такая разная Корея» и выиграть поездку в Страну утренней свежести!
Любой, у кого есть блог или страница в социальной сети может поделиться своей статьей, фотографией, видео или обзором, имеющим отношение к Корее, заполнив форму на странице Организации в Facebook. Первые 100 зарегистрировавшихся получат приглашение на корейский вечер, который НОТК устраивает в декабре в Москве, а 40 лучших работ, выложенных до конца апреля, получат призы: билеты в Корею, смартфоны, цифровые камеры, сертификаты в корейский ресторан и другие! Подробные правила участия читайте на странице Организации в Facebook.
Высота в холке: 30-38 см Это крепкая, пропорционально сложенная собака с роскошной белоснежной густой шерстью, заостренной мордой, треугольными стоячими ушами. Хвост плотно свернут в кольцо и лежит на спине, покрыт пышной шерстью. Он прекрасный компаньон - умный, дружелюбный, жизнерадостный. И вместе с тем вовсе не шумный: лает мало, легко уживается со своими сородичами и другими домашними животными. Исключительно преданный и привязанный к хозяину. Существует мнение, что этот шпиц произошел от большого белого немецкого шпица, который попал в Японию около 1920 года через Сибирь и Северо-Восточный Китай. В 1921 году эта порода была впервые представлена на выставке в Токио. Шпицеобразные японские собаки издавна предназначались прежде всего для работы, и только японского шпица разводят в стране исключительно как собаку-компаньона.
Высота в холке: 37-40 см Это очень древняя порода японского происхождения. В японском языке словом "Shiba" изначально называли все маленькое, поэтому современное название породы переводится как "маленькая собака". Эти собаки обитали в горной местности вдоль побережья Японского моря, где их использовали для охоты на мелких зверей и птиц. Между представителями этой породы существуют небольшие различия в зависимости от особенностей местности, откуда они произошли. Это очень сообразительная и активная собака. У нее парадоксальным образом чередуются периоды невозмутимого спокойствия и физической активности. Несмотря на свою независимость и бесстрашие (японцы называют ее "маленьким самураем") и сильно развитое чувство собственного достоинства, эта собака очень привязывается к своему владельцу. Во всех окрасах сибы должен присутствовать характерный рисунок "уражиро", образованный шерстью более светлого оттенка.
3. Акита-ину
Обаяние естества
Высота в холке: 61 - 71 см Акита-ину (яп. 秋田犬 «собака Акита») — порода собак, выведенная в провинции Акита на японском острове Хонсю. Это одна из древнейших пород домашних собак. Строгая и молчаливая акита ину, на самом деле очень добрая преданная собака. Эта порода отличается устойчивой психикой, способностью сохранять самообладание в различных ситуациях и выполнять команды хозяина. Собака породы акита-ину обладает выраженной индивидуальностью. Собака сохранит свое отношение, любовь и ненависть на протяжении всей жизни. Одна из сложностей породы — желание доминировать в собачьей среде. Акита ину могут иметь белый, рыжий или тигровый окрас. Рыжие собаки могут быть кунжутного и бледно-желтого оттенков. Все щенки акита ину, кроме белых, должны иметь «урадзиро» — белую маску на морде, шее, груди, животе, а также на внутренней стороне бедер, под хвостом. Особенным показателем чистоты породы является белая кисточка на хвостике акита-ину.
4. Тоса-ину
Японский борец
Высота в холке: не менее 55-60 см
Тоса-ину отличается терпением, хладнокровием, смелостью и мужеством. Эта собака демонстрирует абсолютное отсутствие страха. Первоначально она предназначалась только для самураев и должна была поднимать их боевой дух перед схваткой с врагом. В Японии ее почитают за столь героическое прошлое. Тоса-ину создавалась как бойцовая собака, способная сражаться насмерть, стойко и беззвучно, под стать самураям. Подобно борьбе сумо в традиционных японских собачьих боях цель боя — повалить противника, прижать его к рингу. Собаки, которые кусают и пытаются рвать соперника, лают во время боя, дисквалифицируются и не допускаются к последующим боям. Так же, как и в сумо, существуют ранги собак-бойцов, самые мощные и выносливые собаки, выигравшие много боёв, получают звания «чемпионов» и «великих чемпионов». Занявшая первое место тоса получает специальный расписной «передник» и конопляный венок
5. Японский хин
Национальная японская порода
Высота в холке: 25 см Эта экзотическая собачка в течение многих веков очень ценилась в Японии за свою грациозность, мягкий и спокойный характер и была непременным атрибутом японских феодалов. Сейчас эта порода считается ее ценителями одной из самых лучших среди собак-компаньонов. Необычная внешность собак этой породы послужила поводом для ее названия "хин" ("чин" или "чинкоро"), оно означает "собачка, похожая на помесь собаки с каким-то животным", и символизирует нечто редкое и драгоценное. Действительно, хин походит, скорее, на кошечку, чем на собачку. В японском языке "хин" обозначается двумя иероглифами, один из которых значит "животное", а другой - "что-то среднее между чем-то и чем-то". Характер у японского хина чаще бывает легким, хотя и встречаются гордые, своенравные хины, но это большая редкость. Собаки покладистые, послушные, очень общительные, эмоциональные. Никогда не кусаются, мало лают и преданно защищают хозяев в любых опасных ситуациях. Хин скорее умрет, чем отдаст своего хозяина в обиду. Эти собаки практически бесстрашные. Они не боятся ни больших собак, ни громких звуков. Японские хины были очень любимы, - о них слагались легенды и басни, их рисовали в храмах и на фарфоровых вазах, изображали в виде статуэток из дерева, слоновой кости и бронзы. Японские собачки считались священными, им поклонялись. Больше всего ценились маленькие хины, которых знатные дамы носили в рукавах кимоно (отсюда произошло одно из названий породы "нанойя" - "рукавная собачка"). Японцы давали хинам разные названия: собачки с двумя пятнами над глазами назывались "нотсю" - "четырехглазый", белого окраса с черными пятнами - "карабутси", с желто-рыжими пятнами - "хабутси" ("бутси" - значит "пятнистый").
6. Японский терьер
Малыш из Японии
Высота в холке: 30-33 см Принято считать, что предки этого терьера попали в Японию вместе с голландскими торговыми судами в порту Нагасаки, который был открыт для Запада лишь в 17 веке. Даже у себя на родине японский терьер малоизвестен, а за пределами Японии его практически невозможно встретить. Несколько особей этих собак есть в Европе, где поклонники породы занимаются выставочной и племенной деятельностью японских терьеров. Японский терьер - это чистоплотная спокойная собака с очень короткой шерстью и без какого-либо запаха, легкая в уходе, созданная специально для жилищных условий больших городов Японии. Пылкий и храбрый Японский терьер славится репутацией любимца дома. Эксцентричный и привязчивый, он неизменно развлекает своих хозяев в часы досуга.
7. Сикоку (Shikoku)
Храбрый охотник
Высота в холке: 46-52 см Порода получила свое название в честь места своего происхождения - острова Сикоку - и в 1937 году была объявлена памятником природы Японии. Отличительной чертой этой собаки является характерный окрас сезам. Сикоку - собака очень выносливая, идеальная для активного человека, смышленая, послушная и ласковая. Порода была выведена как охотничья, основным предназначением которой была охота на кабана и оленя. Порода редкая.
8. Кисю
Воплощение благородства и достоинства
Высота в холке: 46-52 см Кисю - очень древняя порода. Ее родина - остров Хоккайдо (Япония). В этой местности мало населенных пунктов, зато много лесов, рек, гор и вулканов. После Первой мировой войны эта национальная японская порода почти исчезла и была спасена лишь благодаря усилиям г-на Изогаи - известного японского собаковода. В 1934-м году порода была объявлена национальным достоянием Японии, после чего вывоз собак за пределы страны стал довольно затруднительным: приходилось соблюдать множество бюрократических формальностей, что отнимало много времени, поэтому в других странах представители этой породы встречаются очень редко. Интеллект Кисю позволяет быстро обучить ее любой работе. Кисю используют и охотники, и пастухи, и рыбаки. Она может быть и хорошим сторожем и просто собакой-компаньоном. Особенно привычна для Кисю работа в гористой местности. Кисю хорошо переносит холодную погоду и неприхотлива в еде.
9. Кай
Памятник природы Японии
Высота в холке: 48-53 см Это классическая японская порода. Отличается от своих близких японских родственников более узкой удлиненно-клиновидной головой и не очень-то домашним характером. Кай часто называют оленьей охотничьей собакой. Этого великолепного охотника, однако, редко можно увидеть за пределами Японии. Порода распространена в горных районах, где ей приходится много работать. Вес этих собак 16-21 кг, но встречаются экземпляры и весом 27 кг. Шерсть у кай короткая, прямая и грубая. Наиболее распространенные окрасы: черно-пестрый, тигровый на рыжем или желтовато-коричневом фоне. Это красивая самостоятельная собака, преданная лишь одному человеку и готовая полностью подчиняться только ему. Кай - надежный защитник, не агрессивный и адекватный в обществе людей, но вполне способный постоять за себя и защитить хозяина.
10. Айну (Хоккайдо)
Национальное достояние северной Японии
Высота в холке: 45-51 см Айну – одна из древнейших пород собак, выведенная айнами - древними жителями японского острова Хоккайдо около трех тысяч лет назад, задолго до нашей эры. Айны использовали своих выносливых и ловких собак для охоты на крупного зверя, чаще всего медведя. Благодаря этим смелым четвероногим охотникам, в дальнейшем на свет появились многие другие японские породы собак, с лучшими качествами, унаследованными от айну. Отличилась эта порода и во время войны – она помогала в преследовании и задержании сбежавших пленных, но, к сожалению, после войны большое количество этих отважных собак было истреблено, и были оставлены лишь несколько животных для разведения на императорском дворе. В Японии этих собак осталось настолько мало, что порода, скорее всего, обречена на исчезновение с лица земли. А разводить эту породу за пределами Японии невозможно: айну считается национальной породой страны и ее экспорт строго запрещен. Айну прекрасно ориентируется даже в незнакомой местности, он отличный сторож, всегда находится начеку и никому не позволит застать себя врасплох. Он очень понятливый пес и ему ничего не требуется повторять дважды. Кроме того, он отличный сторож, страстный охотник и выносливый спортсмен, но ему постоянно необходимы серьезные физические нагрузки для поддержания спортивной формы и охотничьих навыков.